Движение за объявление венгерского языка официальным одержало полную победу, когда был принят закон, провозглашавший этот язык единственным государственным языком страны. О других употреблявшихся в стране языках закон хранил глубокое молчание. В брошюре «Девятнадцатый век и мадьяризм», вышедшей в том же, 1844 г. в Вене, лидер словаков Л. Штур, признавая первенство венгерского в администрации, справедливо протестовал против принудительной мадьяризации словаков.

Осуждал мадьяризацию, как уже говорилось, и Сечени. Едко высмеивая ретивых мадьяризаторов, он резонно отмечал, что знание венгерского языка не означает превращения кого-либо в мадьяра, «ворочание языком не равнозначно биению сердца». Сечени предупреждал, что непомерные давление и шантаж неизбежно рождают упорное противодействие, Кошут же со своей стороны настаивал: в Венгрии, принадлежащей мадьярам, иного официального языка кроме как венгерского, быть не может и не должно.