Рабочий класс, воодушевленный русской революцией, требовал от колебавшегося руководства социал-демократии и профсоюзов более решительных действий во имя осуществления ею же выдвинутой программы демократизации политического строя страны, и прежде всего всеобщего, равного, тайного, прямого избирательного права. В поисках союзников социал-демократическое руководство обратилось к оппозиционной коалиции, предложив ей поддержку организованного пролетариата взамен обещания осуществить избирательную реформу. Коалиция, во главе которой стояли люди далеко не демократического склада, такие консервативные аристократы, как граф Андраши или граф Альберт Аппони, отнюдь не жаждала ни союза с социалистами, ни тем более расширения избирательного права в пользу рабочего класса. Более чем умеренных взглядов придерживался и лидер Партии независимости Ф. Кошут. Сделка, таким образом не состоялась.

И тогда на социал-демократию как на союзницу обратил внимание министр внутренних дел незаконного кабинета Йожеф Криштофи. Сделал он это в самое время, ибо положение в стране с точки зрения властей ухудшалось с каждым днем. Пассивное сопротивление комитатов, вызвавшее, как установило министерство финансов в июле, значительное сокращение государственных доходов, грозило выйти из-под контроля коалиции и опрокинуть «законность и порядок» даже в армии. Военное министерство жаловалось на участившиеся случаи подстрекательства солдат к неповиновению приказам офицеров. Русский консул в Будапеште считал, что движение уничтожало в «гражданах сознание их обязанности в отношении к государству», дезорганизовало систему управления и вызывало «внутреннюю междоусобицу».