Ухудшение взаимоотношений двух половин дуалистической монархии на рубеже веков перестало быть тайной и для внешнего мира. В дипломатических канцеляриях об Австро-Венгрии стали говорить как о втором после Османской империи «больном человеке» Европы. Факты подтверждали печальный диагноз. Острейший чешско-немецкий конфликт на почве языка в землях Чешской короны парализовал парламентско-конституционную жизнь всей Цислейтании, сделав политический кризис в австрийской половине империи хроническим.

В Венгрии движение национальностей еще не обрело силы и размаха чтобы существенно повлиять на функционирование политической системы. Эта система давила на невенгерские народы и душила их свободу решительнее, нежели более либеральная австрийская система. Кроме того, удельный вес господствующего этнического элемента в Австрии был менее значителен, чем в Венгрии,— австрийские немцы едва составляли треть населения. Следует также сказать, что ни один народ королевства не обладал столь мощной по своему экономическому потенциалу и уровню политической организованности буржуазией, как чешская. В Чехии угроза дуализму исходила прежде всего от самой господствующей нации и ее правящих классов, извлекших максимум выгоды для себя из австро-венгерского компромисса.